- Мужественен тот, кто знает страх, но побеждает его, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в нее.
Ф. Ницше
Ф. Ницше
- Не знаю. Не умею врать так же, как не умел врать сам Александр Зиновьев. И не понимаю таких вопросов. Человек — не клиент банка «Вселенная и Ко», — только желторотые клерки определяют значимость клиентов вкладами и счетами здесь, на столичных перекрёстках. И проценты по вкладам в сберкассу «Философия» человеку не нужны, Зиновьеву тем более.
Я не знал его, но побаиваюсь даже теперь, когда он мёртв. Логика для меня такая же бесконечная загадка, как и Женщина, а люди, о которых можно сказать «он — логик», да ещё и «сильнейший», вызывают моё искреннее восхищение и страх приблизиться «от нечего делать» хотя бы на полшага.
Но, философия, — это не логика. Тем паче — не наука. У каждого времени своя мера целей, своя точка отсчёта для каждого человека. Не каждому дано находить свои точки отсчёта, центры своего мирозданья. Александр Зиновьев — нашёл, и он — счастливый человек. Я говорю о его жизни как о поступке от первого шага и до последнего вздоха. Тексты и конструкции давно не завораживают человека. Современного тем более. Но поступки тех, кто идёт рядом, падает, поднимается, опять идёт, опять падает, но добивается своего, манят за собой вопреки словам, текстам. Поступок — вот мера большого Человека. Крестьянина. Мыслителя. Отщепенца.
Пусть он отщепенец. Но только не интеллектуальный импотент на паперти современной России.
Не знаю, что будет с Логикой. Не знаю, какая она из себя. Не представляю, какая она — Наука, какой она станет через 5–10 лет. Но, всё равно, — русские люди будут читать «Исповедь отщепенца», читать, чтобы отыскать свою меру, свою точку отсчёта в российских буднях. Не думая о вкладах и о процентах. Будут просто вспоминать отщепенца Александра Зиновьева, падать, подниматься, опять падать, и вставать, и снова идти.
Вперёд, до самого конца!
Болот Шамшиев Последняя свинья каравана Третий верблюд.
Мёкё
- Мёкё, Мёкё! Вылезай! Тебе письмо!
- Тащи сюда! – крикнул на всякий случай, приподнявшись на локте, парень. Дурак дураком, а все же в голове одна извилина шевельнулась: может это хитрость матери и, подговорив сестренку, его таким макаром пытаются выманить из зарослей? – А от кого письмо?
- От кого – от кого, сам знаешь от кого! От Каны!
Мёкё радостно вскочил на колени, хотел было уже ползти к собачьему проходу, чтобы выбраться наружу, на край огорода, но потом остановился и вновь из предосторожности крикнул:
- А ты не врешь?!
- Моим арабским отцом клянусь! – поклялась девочка.
Леонид Багмут Книга Иова - очерк нравов Древнего Израиля Второй доклад сатаны
Радостно ждал Господь наш очередного доклада нелюбимого сына Своего. Иов, потеряв внезапно всё имущество — кроме жены и личного здоровья, в вере остался твёрд. Более того: сказал слово, уже более 25 веков служащее утешением для многих, утративших своих близких: «Господь дал, Господь и взял. Да будет имя Господне благословенно!» \Иов 1,21\. Не успел сатана раскрыть рот для доклада, как Вседержитель твёрдо высказал ему Своё неудовольствие за ложный донос. В процессе допросов первой и второй степени Любимец Божий проявил недюженную силу духа и обвинение его в небескорыстном богопочитании оказалось неправомерным.
Однако Враг Рода Человеческого не без основанияљ отметил, что потеря статуса, имущества и родных вполне может выдержать даже средневерующий человек. Иов, говорил он, остался силён и здоров, а в здоровом теле — здоровый дух. Кроме того — жена его оказалась на высоте положения. А это само по себе — половина его успеха. И предложил Искуситель подвергнуть человека испытанию третьей степени — лишить здоровья. Сатана с присущей ему гордыней и самоуверенностью присовокупил, что на дыбе, если не особенно торопиться, можно превратить самого святого мужа в оголтелого атеиста. Господь наш, желая сбить с нелюбимого сына спесь и зазнайство — тем поставить его на путь истинный — даёт карт-бланш Первому Естествоиспытателю в отношении Иова.
Итак, Иов не успел ещё принять в доме своём одного верблюда, как пришёл второй: проказа. Надо отдать должное сатане: он не стал опускаться до тривиальных калёных щипцов и прочих атрибутов Правды — той самой, которая находиться на самом дне души человека. Проказа — это когда тело гниёт совершенно безболезненно, отваливаясь по кусочку. Иов, увидев себя в глазах соседей, ушёл в тихое место, нашёл себе пепелище по вкусу, уселся на нём и стал спокойно соскребать с себя уже омертвевшие участки кожи.
Он делал это молча — или потому, что был очень занят, или потому, что ещё не осмыслил ситуации: Изгой, смердящий на всю округу и пугало для Добрых Людей. С ним осталась только жена. Добрая женщина, глядя на мужнины страдания, предложила ему покончить жизнь самоубийством: «ты всё ещё твёрд в непорочности своей! Похули Бога и умри» \Иов 2,9\. Видимо, в те мифические времена Силы Небесные были совсем недалеко от земли, раз можно было простым отречением так легко завершить свою жизнь.
Однако уговоры жены отказаться служить своему идеалу, раз он не может уберечь от беды неминучей — не увенчались успехом. Иов догадался, кто говорит лукавыми женскими устами — и в категорической форме отверг любое соглашательство на этой почве. Предательство идеала недопустимо потому, что грубо нарушает мировую гармонию: «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злое не будем принимать?» \Иов 2,10\. Действительно: благородный муж следует своему долгу, а не выгоде — говорит Конфуций на другом конце земли. А человека мелкого гонит по земле вечно гудящий ветер выгоды.
Леонид Багмут Иван, не ставший Дураком
Боярин понимал веяния времени и дал детям хорошее образование: старший выучился на юриста и стал уверенно донимать людей доносами по всякому поводу: влиятельный, уважаемый человек получился. Средний выучился на финансиста и стал знатным ростовщиком в банке: ссужал людей деньгами под залог жены, детей и другого имущества. Младший ничему не выучился – только на диване книжки читал. А чтоб делом заниматься – так нет.
Окрестные бояре хвалили отца за старшего и среднего ребёнка и во всём ставили их в пример своим чадам: вот какие дети должны быть у родителя! Младший сын, как позор семьи, вызывал только недоброе сочувствие – а то зазнается человек, перестанет Бога хвалить ежечасно, ежеминутно и в массовом масштабе.
Общеизвестна любовь матери к убогому ребёнку – уж и не знаю, чего в ней больше – жалости, сочувствия или самооправдания за то, что оно такое выросло. А может, матери твёрдо веруют в закон Гегеля – всё сущее когда-то обернётся своей противоположностью. И древний мудрец Диамат ему вторит – а с ним не поспоришь.
Уговорила боярыня мужа своего снарядить Иванушку – книг читателя – в дорогу дальнюю: пускай-де учится уму-разуму методом погружения в иную культуру. Боярину было жаль отправлять дурачка в дорогу неблизкую и края далёкие: съедят отпрыска в первом же Тридевятом царстве беспременно. Однако делать нечего: дал он сыну меч-кладенец – телефон сотовый с наворотами, коня богатырского справил с пятилитровым дизелем, а в перемётные сумы насыпал кредитных карточек без счёту. Надел Иванушка розовые очки на нос и поехал искать счастья.
День едет, два едет – кругом индустриальный пейзаж, а счастья что-то не видно. На третий день увидел объявление – большое и печатными буквами. На нём по-людски было написано: направо поедешь – денег добудешь, налево поедешь – славу добудешь. Прямо поедешь – в Тридевятое царство попадёшь. Выбор невелик, но очевиден: захотел Иванушка попытать счастья, ибо ни синица в руках, ни жар-птица в небесах его не вдохновляли.
И дал Иванушка шпоры своему каурому турбодизелю, так как в объявлении было мелким шрифтом приписано: в Тридевятое царство везёт поезд – и только раз в жизни. А кто на него не успел – тот навсегда опоздал. Долго ли, коротко ли ехал Иванушка по прямой дороженьке – неведомо. По сторонам не глядел, только вперёд смотрел, в соблазны не впадал, только правду искал, одну думу думал, как медитировал: успеть на тот заветный поезд.
Не заметил он, что пока ехал – борода стала отрастать, а волосы – редеть. И деньги, взятые на дорогу, стали кончаться – ибо платил Иванушка на станциях техобслуживания щедро и весело. И вот, когда зубы у него выпали, а поршни истёрлись от многолетнего трения, когда борода запуталась в коробке передач, а очки уже видели лучше, чем глаза – подъехал он к станции. Поезд в Тридевятое царство ждал только Иванушку – потому что больше он никого не ждал. Закинув бороду за плечи, вручил кондуктору билет. Поезд тронулся строго по расписанию и прибыл точно вовремя, потому что поезда в Тридевятое царство никогда не торопятся и никогда не опаздывают.
А в Тридевятом царстве Иванушку уже давным-давно, с самого детства ожидали: Змей Горыныч и Три богатыря, Кощей Бессмертный с Василисами – Прекрасной и Премудрой, Ступа с Бабою Ягой, Гуси-Лебеди с Серым Волком и многого царских дочерей с традиционным приданным – по пол-царства на каждую.
Баба Яга поднесла усталому путнику ведро Молодильных Яблок из своего сада, а Змей Горыныч – большую стопку Живой Воды из старых запасов. Василиса Премудрая искупала его в семи водах – волшебных и сладостных. Кощей Бессмертный выдал ему паспорт и метрику на имя Доброго Молодца, а Илья Муромец зачислил в свою дружину навечно. Легендарное царство обрело краски и глубину, а индустриальный пейзаж стал серым и плоским. Ещё немного – и память о нём рассыпалась в придорожную пыль.
- Страх - всегдашний спутник неправды
У. Шекспир
Архив рассылок www.tolstobrov.ru
Приципы формирования функционального коллектива авторов www.tolstobrov.ru/fun/
