- У нас всего хватает. Другое дело, что не всем
Русский народ вышел из пелёнок, но взрослым не стал: ещё не время. Да и куда торопиться – народ имеет впереди тысячелетнюю историю и знает об этом. А на упрёки в отсталости резонно отвечает: сам ты дурак.
Страсти улеглись сами собой: уже не важно, что говорил Кощей Бессмертный Бабе Яге по случаю крестин Змея Горыныча и какого мнения был Иванушка Дурачёк о красоте Василисы Прекрасной. Хорошо просто знать, что они были когда-то с нами рядом. Их время ушло – но мы-то живы. Хотя это с какой стороны посмотреть.
Не танцует шляхта в Грановитой палате и Василий Шуйский не перебирает чётки в сырой келье таёжного монастыря.
Не тревожит больше Годунова призрак царевича Дмитрия – спит государь и только лунный свет пробегает по тронному залу.
Царь Фёдор Иоаннович устал звонить в колокола и просить прощения за то, что ещё жив. Хорош колокольный звон, а молитвы очищают душу. Но царь теперь молчит – а это лучше всего.
Ушёл из память Грозный, сгорела Александровская слобода: а может и не было её вовсе? Ведь не стучат же бубны, созывая народ в кровавый театр и пустует лобное место.
Давно не горят костры на Куликовом поле и спит Андрей Рублев. Ещё не ослепили Василия Тёмного и не собирается Тохтамыш в большой набег и не сгорела ещё Москва: это мерещится нам в неспокойном сне.
М Батый ушёл ни с чем - просто грозовая туча прошла над головой, а в сверкании молний ребёнку почудились пожары и гром донёс крики тысяч людей.
И не было Чингиз-хана: это песня монгольский степей пролетела от моря до моря, оставив след в человечских душах.
Спит князь Игорь и угомонилась Ярославна – некого больше ждать из похода и некому.
И не будет Ярослав Мудрым, как не станет больше живым, а строители Святой Софии ещё не проснулись к новой работе.
Никуда не собирается Вещий Олег и мысли о мести оставили его навсегда: ибо хазары тоже умерли, если и жили когда-то.
Историческая память – как туман, наваждение: ночью оживает, а днём спит. Если только сознание не бродит в сумерках, как у себя дома.
Феномен Александра Зиновьева: второй блицопрос к 85-летию
— Я никогда не видел и не слышал Александра Зиновьева, кроме как на фото с недавних пор, или по «забугорным» голосам (кажется) в советское время. Особого внимания на его учения не обращал, но однажды узнал, что он родом из натуральной русской глубинки, из исчезнувшей деревни Чухломского района Костромской области — Чухломич. Это символ. Я из другого района Костромской области, но всё же мы земляки.
Мне приходилось принимать участие в «Зиновьевских чтениях» 2006 года в Костромском государственном университете им. Н. А. Некрасова, состоявшихся как раз после выполнения завещания А. А. Зиновьева о развеивании его праха над родной деревней. Четыре часа на губернаторском вертолёте представители руководства области, СМИ, родственники и друзья искали над лесами место, где когда-то стояла большая родная деревня и богатый кулацкий дом А. А. Зиновьева. Развеяли. Четыре часа. Какой Мамай это всё порушил?..
Исчезают деревни и люди. Оголяются русские пространства. Может, на это как на главное, и хотел обратить внимание А. А. Зиновьев, ставший ценной отечественной вещью, своим завещанием?
Если да, то именно в этом я и вижу основное значение А. А. Зиновьева для философии и науки: все по домам, на родину, и чем раньше, тем лучше, пока их не разорили очередные строители светлого будущего.
Не столичное централизованное командное «чернодырье», а конкретный хронотоп появления твоего творческого Я — альфа и омега бытия, существования, жизни. Всё остальное — от лукавого.
Наверное, это — самое главное в феномене Зиновьева. Не Рим, не Париж, не Москва, а родная Чухлома — главный центр бытия в универсуме.
Леонид Багмут Книга Иова - очерк нравов Древнего Израиля - 5
Крик отчаяния
Крик отчаяния слышен хорошо и принимается с удовлетворением: кто-то скатился вниз по социальной лестнице. Вулкан яростной обиды виден далеко: зарево горящей огнём души освещает округу.
Иов извергался семь дней и семь ночей, проклиная сам факт своего появления на свет. С трудом сохранившиеся друзья хранили молчание: пускай лава горя человеческого вытечет до конца. Когда же Иов перестал кричать и обрёл способность слышать слова других людей, друзья не стали его утешать: на голову посыпались суровые укоры.
Кричать просто в воздух неразумно: «взывай, если есть отвечающие тебе» \Иов 5,1\. Эмоциональный прорыв даже в терапевтических целях не признавался полезным и правильным. Более того — это верный признак глупости. А глупость — самая плохая черта человека, ибо всё остальное — в руках Божьих. Явное проявление глупости — это гнев и раздражение. Истерика по любому, даже самому лучшему поводу была не в чести в те несладкие времена.
Дом дурака окружён проклятием: дети его не узнают счастья, нигде им не будет правды и защиты. Имущество глупцов будет разграблено алчущими: не помогут ни замки, ни решётки, ни охрана. Дурак проклят и ныне, и присно и во веки веков как выкидыш эволюции. Или постыдное напоминание своему Творцу о недостатках в изделии.
Источник горя — сам человек, беда приходит не извне, а изнутри: «но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремиться вверх» \Иов 5,7\. Никто не обойдёт страдание: попытки обмануть Бога бессмысленны. Ловкий человек упустит не положенную ему удачу в последний момент. Те, кто способен пролезть через игольное ушко и пройти по волоску над пропастью, только кажутся умными: «Он улавливает мудрецов их же лукавством и совет хитрого становится тщетным» \Иов 5,13\.
Почитающие себя мудрыми путаются в трёх соснах, пытаясь разгадать план Вседержителя: для них день превращается в ночь, а ночь напоминает плохой день. Напрасно стенают бедные и обиженные, ибо не знают они, что их ждёт лучшее. Пусть бедный будет внимателен и благодарен: он незаметно проходит мимо ножа убийцы, руки грабителя и злого языка. Пусть он ценит то, что старается не замечать. Ибо Божье наказание — всегда преддверие его милостей: «Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай» \Иов 5,17\.
Трагедия делает человека внимательным к миру: когда Пуп Земли превращается в придорожную грязь, ему ясно виден собственный горизонт и своё законное место в мироздании. Кроме того, потеряв привычное место, человек теряет привычные страхи: «опустошению и голоду посмеёшься, и зверей земли не убоишься» \Иов 5,22\.
Тот, кому некуда больше падать, может только подниматься. Тот, кому нечего терять, будет только приобретать. Человек на вершине успеха стоит у края бездны: впереди упоительное падение вниз. Обычный человек имеет что потерять, а потому ничего не может и обрести. Не падает, а потому не может и подняться.
Сборы на свидание
Как вы догадываетесь, семья Самын жила крайне бедно: дом саманный, полы в двух комнатах земляные, одна металлическая кровать для матери и все! Правда, в комнате еще был круглый низенький столик, но отнести его к разряду мебели – язык не поворачивается. Земляной пол был застлан съеденный молью кошмой. Поверх кошмы лежал домотканый палас.
Девочки сидели поверх паласа на полу, играя в «Умыкание невестки». Хамсиша исполняла роль невестки, белобрысая Нинагуль – жениха, Жийдегуль изображала шамкающую, беззубую свекровь. Две остальные девочки: негритянка Джесикагюль и француженка Лулугуль попеременно были, то в роли родственниц невестки, то жениха.
В комнату неожиданно ворвался, словно очумевший Мёкё. Он суматошно начал что-то искать. Перевернул все!
Потом, оказалось, искал всего на всего… расческу! Игра у девочек сразу расстроилась, к тому же Мёкё, выбегая из комнаты, приказал старшим сестренкам – Жийдегуль и Хамсигуль выйти на улицу и помочь ему искупаться. Девочки от такой сногсшибательной новости – Мёкё будет купаться! – просто обалдели! Они с криком «Ура!» выбежали за братом во двор. Малышня с визгом следом.
Так вот, когда дети выбежали с криком во двор, Самын от испуга (может, что случилось?!) чуть не опрокинула на себя казан с бельем. Затем, поняв в чем дело, хотела отругать детей за излишний шум, но, увидев, что собирается делать ее сын, с разинутым ртом замерла. Она не помнит, когда Мёкё в последний раз держал в руках расческу! А тут, пожалуйста, - ее патлатый сынок, заглядывая в большой осколок зеркала, закрепленный на дереве среди веток, тычет расческой в свои усыпанные репейником волосы! Цирк, да и только! Завтра, наверное, землетрясение будет или солнце с другой стороны взойдет! Но при всех стараниях, расчесать свои, намертво сцепившиеся репейником, кудри, Мёкё не смог. И так, и сяк запускал гребень, - результат нулевой! Тогда Мёкё сел на корточки и приказал своим сестренкам вручную очищать голову от колючек. Приказать можно что угодно, а вот выполнить – вопрос! Девчонки, вначале с большой охотой бросившиеся помогать брату и устроившие вокруг него веселую кучу-малу, вскоре ойкая и ахая, начали отходить в сторону, покусывая израненные об острые колючки пальцы. Тогда отчаявшийся Мёкё вручил Жийдеше деревянные грабли и попросил расчесать ими. Пусть будет больно, но хотя бы снять с волос часть репейного покрова! Эх, и тут бедному парню не повезло! Деревянные зубья допотопного крестьянского орудия при первой же попытке с треском сломались, а репейник на голове остался не тронутым. Со слезами на глазах (Жийдеша еще немного и скальп, наверное, сняла бы с его головы) Мёкё решил теперь использовать средство покрепче: металлические вилы. Но, чтобы засунуть острые зубья вил себе в волосы, он должен был как-то приспособиться. Поэтому Мёкё просунул вилы сквозь частокол штакетника, а чтобы те не двигались, на деревянный черенок с внешней стороны изгороди усадил для противовеса сестренок. Потом, горбясь, как туркменский варан в пустыне, он подполз на согнутых руках под выступающую из штакетника металлическую часть, стараясь поддеть, не поранившись, сверкающими на солнце отточенными зубьями вил, свои «романтические» волосы. Будем справедливы: для мышления Мёкё на уровне первой сигнальной системы это было выдающееся «изобретение»! Где-нибудь на заре человечества он со своей смекалистостью, безусловно, стал бы вожаком племени! Но тут из-за цейтнота времени бедному «вонючке, парасёнку Каны» явно не везло. Мёкё, как ни старался, как ни выкатывал из орбит свои бараньи с поволокой глаза (по Л.Н.Толстому – красивые!), никак не мог попасть изогнутыми кверху зубьями вил в свои волосы. Конец его мучениям положила мать. Она ловким движением «одела» волосы сына на вилы, вторым – в мгновение ока – отчекрыжила чабанскими ножницами репейные кудри, колючей лепешкой, застрявшие на вилах. Голова, державшаяся на весу, из-за молниеносности операции «спасения», упала вниз, плюхнувшись лицом в густую пыль. О-о-о! Все это было для него неожиданно и коварно! Мёкё даже на минуту свихнулся, не понимая, что с ним произошло: лицо – сплошная маска из толстого слоя пыли, одни только белки глаз сверкают! Рот, нос тоже забиты пылью!
- Если я беру у вас в долг тысячу рублей, то это моя проблема. Если я беру в долг миллион рублей, то это ваша проблема
Григорий Явлинский
Архив рассылок www.tolstobrov.ru
Приципы формирования функционального коллектива авторов www.tolstobrov.ru/fun/
