1. Первая особенность (касается прежде всего США, но и некоторых стран Европы) –огромный ипотечный сегмент. Непропорционально огромный, он «завязал» на себя множество других сфер, рынков, людских поступков и ожиданий. Он дал миру производные финансовые инструменты на триллионы долларов, которые теперь необходимо канализировать. Он обеспечил домами тех, кто не мог себе этого позволить, и громадными прибылями тех, кто их не заслужил.
2. Второй момент – искажение реальной стоимости активов, а вместе с ними – искажение ориентиров. Максимизация стоимости стала ключевой и единственной задачей. Главное – чтобы в стоимостном выражении все росло. Как растет, куда растет, какова истинная цена и возможные последствия этого роста – второстепенно. Главное, что «по итогам отчетного периода рост составил…» Это, кстати, уже в полной мере относится и к российской экономике. Цифры роста стали во многом самоцелью; за ними терялось понятие качества, осторожные предупреждения о негативе приравнивались к оппортунизму.
А между тем, российский рынок упал ниже других, и Кудрин признал этот «рекорд». Он сам сказал, что российский фондовый индекс «на 80 процентов» состоит из 15 предприятий, а половина этих предприятий связана с ценой на нефть. Теперь он говорит об оперативных, слаженных действиях (за 3 дня, включая два выходных, пакет финансовой помощи провели через парламент и подписали у президента – это вам не Капитолий с неделей торга и уговоров) и средствах, накопленных в резервных фондах.
В сущности, меры, которые проводит Россия, очень похожи на те, что предпринимают правительства других стран. За двумя, пожалуй, исключениями. В тех же Штатах после сумасшедших дебатов, так и не породивших полную уверенность, что 700 миллиардов нужно потратить именно так, отслеживать будут расходование каждого цента. Замерять эффективность, озвучивать промежуточные и конечные результаты, следить за последствиями. …Джордж Сорос на глазах у всего зала предостерегал Федеральную резервную систему от того-то и того-то, упрекал в том-то и том-то, поучал, возражал, хвалил. Можно представить себе аналогичную ситуацию в России? Скажем, Авен, Дерипаска или Потанин на публичных дебатах (именно на публичных, а не при встрече один на один) рассказывают Кудрину, Путину или Игнатьеву, где они прокололись, а в чем молодцы? Поэтому одно из главных опасений сегодня в отношении России – деньги будут распределены непрозрачно, исходя из субъективной целесообразности и экономической приближенности.
Еще тема, которую поднимал Кудрин, - намерения правительства в ближайшие месяцы разместить значительные средства из фонда Национального благосостояния «в акции и облигации эмитентов». Это, сказал Кудрин, «инвестиции правительства в недооцененные активы». В США, где система гораздо более рыночная, прозрачная и разветвленная, сегодня тоже активно ведутся разговоры о цене. В частности, как оценивать те самые “toxic assets”, которые правительство намеревается выкупить, как это отразится на стоимости иных активов и т.д. Вопрос, как свои инвестиционные решения будут принимать российские власти? На основании чего решат, что именно этот актив недооценен? Кто это будет делать, с кем предварительно обсудят?
3. Третья черта кризиса – глобальное взаимное недоверие. Одни не дают, потому что не могут, другие потому что не хотят, а вкупе страдают целые отрасли. Можно перечислять факторы, сошедшиеся в одной точке, и дальше, чем ежедневно занимаются финансисты и аналитики, успокаивая одних, предупреждая других и печаля третьих.

Первый – нефтяная цена давно была привязана не к нефти как таковой, а к «бумаге» - фьючерсам, где главной целью трейдеров тоже была максимизация цифр.
Второй аспект – инвестирование в страны, где по-прежнему не прояснены права собственности. И если в условиях грандиозных прибылей игра оправдывалась, то при глобальной турбулентности и дефиците ликвидности инвестор еще подумает, нужен ли ему дополнительный риск.

Время библейское не линейно: оно сакрально, а потому бежит, петляет и возвращается назад. Проходит срок – и уже не понятно, сколько лет герою, и который год на дворе, и что же происходит вокруг. Вот только что Иеремия ушёл в подполье, а тираж его книги был сожжён. Пребывая на нелегальном положении, он редактирует текст по распоряжению Вседержителя, усиливая описание кар Господних на народ жестоковыйный. Пока он это делает, политическая ситуация в ближневосточном регионе изменилась дважды: халдеи успели снова осадить город и Израиль успел принести вассальную присягу Египту – ибо более просить о помощи было некого. Навуходоносор снял осаду и пошёл навстречу фараону. Война в который раз отступила от Иерусалима, населения воспрянуло духом и наполнилось уверенностью в завтрашнем дне.
Радикально изменилась расстановка сил в Израиле: ранее князья – высший административный аппарат государства – в целом придерживались пораженческих и ксенофильских позиций, склоняясь к миру любой ценой и тайно поддерживая пропаганду Иеремии. Но теперь сильные люди сняли испуг с души своей и стали более склоняться к патриотическим настроениям. Царь же, пока шла война, возглавлял правительство национального спасения и искал смерти пророка – подозревая его в связях с иностранными разведками. Он имел для таких подозрений серьёзные основания, но дотянутся до его души не мог – князья, составившие тогда пятую колонну, блокировали окончательное решение этого вопроса. Нынче же, в условиях мира, князья получили в руки большую уверенность на будущее и стали теснить прерогативы городского головы. Они теперь требовали расширения демократических свобод, политической конкурентности и прочих вещей, о которых доныне и не заикались. Царь же, превращённый вождями кланов в конституционного монарха, был в сомнениях и растерянности: власть уходила из его рук, и как остановить процесс демократизации, он не знал.
И тут он вспомнил о Иеремии, известном своей неподкупной честностью и тем, что всегда говорил одно и то же, а не на потребу публике. Потому мэр Иерусалима тайно послал к пророку своего референта с вопросом: нет ли какого откровения на предмет текущей политической ситуации? Иеремия ответил твёрдо и несгибаемо: надежды на войска фараона – призрачны. По его информации, экспедиционный корпус из Египта повернёт домой с половины пути, ибо в самой стране на Ниле положение не стабильно. Вавилоняне вернутся под стены Иерусалима очень рассерженные, ибо евреи их обманывали успешно уже много раз. И царь вавилонский настроен окончательно решить палестинский вопрос. Более того: так как евреи никак не бросят свои беззакония, то Господь лично поддержит усталую мышцу халдеев, дабы они смогли наконец-то это сделать. Сам же правитель Иерусалима пойдёт в плен с малым остатком своего народа \Иер.37,5-10\.
Сказано это было всё в глубокой тайне, но Иерусалим – это большая деревня, где все знают обо всём. Иеремия это понимал и потому решил более не рисковать: сразу же после интервью царскому советнику он в чём был встал и пошёл из города восвояси. Но не тут то было: Господь приготовил для него серию испытаний и не пожелал отпускать с места работы: да и что делать профессиональному пророку в пустыне, среди шакалов? Они тоже твари Божьи и чем-то напоминают сограждан Иеремии, но нести им свет истины время ещё не пришло. И вот Творец вдохнул сугубое внимание и бдительность в начальника погранзаставы, что у ворот Вениаминовых. Этот офицер узнал Иеремию и схватил его. Стали выяснять, куда это скандально известный проповедник так торопится? Не бежит ли он в Вавилон, к своим хозяевам и нанимателям? Как Иеремия не отрицал эти обвинения, ему не поверили \ибо время служения его в Иерусалиме было далеко от завершения\ и отвели в царскую администрацию. Сидевшие там князья и полевые командиры уже слышали о пророчествах, данных царю, и дали волю своим кулакам \Иер.37,13-14\. Убивать пророка они постеснялись, хотя идея носилась в воздухе. До решения этого вопроса Иеремию арестовали и бросили в тюрьму. Но не в городскую, где царь мог его быстро освободить, а в подвал одному патриотически и ксенофобски настроенному гражданину.
Несколько недель пророк пребывал в узах, ежедневно ожидая смерти. Наконец царский спецназ нашёл эту частную тюрьму и освободил его. Немедля Иеремию доставили на аудиенцию государю. И тот спросил его: не пришли ли к нему в застенках какие-нибудь новые пророчества? «Иеремия сказал: «есть», и сказал: «ты будешь предан в руки царя вавилонского» \Иер.37,17\. Как и положено настоящему пророку, Иеремия не глядя на лица и не помня о крупных неприятностях, ни на йоту не отступил от генеральной линии: Иерусалим должен быть разрушен! Рискуя жизнью, он сказал то, что должен был сказать. Но после этого впервые попросил не отдавать его в руки князей, которые его и так не любят, а теперь и вовсе убьют. Царь пошёл ему на встречу и отправил его в обычную городскую тюрьму, повелев однако содержать его на хлебе и воде. Очевидно, он ещё надеялся, что от такой диеты у пророка поменяются видения в сторону, более благоприятную для начальства.

Городская рекламная компания

Рекламно производственная компания

Рекламно производственное агентство